Начало
Впервые православные русские люди появляются в пределах нынешнего Китая в XIII столетии, когда по сожжении монголами Киева несколько десятков тысяч пленных было уведено в глубинные районы Азии. Но уже к середине следующего столетия они, не имея связи с родиной и духовной поддержки, совершенно ассимилируются и растворяются в местных племенах.
Сношения России с Китаем делаются более частыми с середины XVII века. В этот период маньчжуры насильственно переселяли из Приамурья все родственные себе племена в центральные районы китайской империи. Поэтому к 50-м годам XVII столетия, времени, когда впервые русские поселения появляются на тихоокеанском побережье, течение реки Амур было искусственно опустошено. Восторженные рассказы о богатстве страны и ее обитателей, поведанные казаком Поярковым, впервые проехавшим по Амуру в 1643 году с партией охочих людей, вызвали прилив новых пионеров. В истории сохранился рассказ о том, как “старый оптовщик Ерофейко Павлов Хабаров, со служилыми и охочими, с промышленными людьми, во 1650 году на государеву службу шел на спех и пришел в новую даурскую землю, на великую на Амур-реку к их даурскому городу. И даурские люди, не допустив их до того даурского города, бой поставили и билися с ними с половины дня до вечери. И на том бою их даурских людей многих побили, а у него Ярофея в полку ни одного человека до смерти не убили. И те даурские князья и со своими улусными людьми, покиня тот свой град и с хлебными запасы, пометався на кони, все побежали вниз по Амуру-реке... И он Ярофей с тем войском занял тот Албазин даурской город и в нем засел”.
В 1651 году Албазин (китайское название Яксы) уже представлял из себя острог обнесенный палисадом и служил казакам исходным пунктом для вылазок: “казаки плавали по Амуру, дрались с даурскими людьми, отбивали у них скот, брали ясак соболями, расспрашивали о жителях по Амуру и другим рекам”. Реакцией на такие походы стало отправление первым императором новой династии Шунь-чжи в том же году к Албазину тысячной армии, но, разогнав некоторых беспокойных людей, китайцы не тронули крепости, так как она стояла на формально нейтральной территории. Однако столкновения продолжались, и в итоге албазинская крепость была разрушена.

Албазинская икона Божией Матери
Через несколько лет новый отряд отправился “Во 1661 году собрався пятидесятник Никифорко Черниговский с товарищи человек со ста, из илимского острога ушли в даурскую землю и на Амуре-реке построили снова острог албазинский и завели пашню”. Вместе с Никифором пришел в Албазин старец Гермоген, который в 1771 году с согласия всех албазинцев заложил близ острога монастырь во имя Всемилостивого Спаса, его же стараниями была построена в крепости и церковь Воскресения Христова. Вот с этого времени и начинается история православия в Китае.

Албазин и албазинцы
С восшествием на престол нового императора Канси (1662-1723 гг.) китайцы начали укреплять Северную Маньчжурию острогами и крепостями и теснить русских поселенцев. Началось стягивание сил против Албазина, но прежде решительных действий китайская сторона предпринимает попытку склонить русских поселенцев на свою сторону, которая, однако, не имела успеха. Убедившись в невозможности взять крепость малыми силами, Канси предпринял много усилий для выдворения русских. С сухого пути были построены станции; был создан целый флот; ниже Албазина выросла крепость. Сделаны были огромные запасы провианта для действующих войск. Всего войска собрано было 15000 человек, со 100 пушками и 50 осадными орудиями. И вся эта армия шла против небольшого острога, в котором, кроме пашенных людей и женщин с детьми, сидело всего 450 казаков, с 3 пушками и 300 ружьями. На требование о сдаче воевода Алексей Толбузин ответил отказом, после чего начался штурм. Гарнизон потерял около ста человек и оборонялся каменьями за выходом всего запаса пороха и снарядов. Во время осады старец Гермоген, старец Соловецкого монастыря Тихон и священник Максим Леонтьев уговорили воеводу, видя безуспешность неравной борьбы, сдаться. Китайцы выпустили всех жителей из Албазина, оставив у себя лишь иноземок.
Опасаясь обвинения в начатой войне, Канси наперед приказал обращаться с русскими пленными как можно мягче, не делать им никакого вреда, а предложить или вернуться в Яку (Якутск) и Нерчинск, или поступить к нему в подданство. На такой вызов откликнулось только 45 человек с несколькими женщинами и детьми. Остальные (около 300 человек) стали свидетелями разорения города, и, обобранные дочиста, были отпущены китайцами в Нерчинск.
Впрочем, на том история Албазина не закончилась, в следующем же году Толбузин вновь отстроил крепость, и она еще два года осаждалась китайцами, пока не была разорена в соответствии с договором от 27 августа 1689 года, по которому Россия уступала амурские земли Китаю.
Канси принял сдавшихся на его милость казаков милостиво, ему было лестно похвалиться перед народом такими отчаянными храбрецами. Император поселил их на берестовом урочище в северо-восточной части Пекина, у самой городской стены. Находящуюся поблизости буддийскую кумирню Канси предоставил казакам в пользование, и они устроили в ней часовню в честь святителя Николая, икону которого вместе с другой церковной утварью они захватили с собой из разрушенного Воскресенского храма. В Пекине оказался также и священник Максим. Все они были причислены к потомственному военному сословию, которое по законам Китая находилось на втором месте после гражданских чиновников. Находя для себя главную опору в солдатах, Маньчжурская династия постаралась обеспечить их значительным содержанием. Полуплeнные албазинцы были записаны в роту Гудэи, организованную в 1649 году из пленных русских и их потомков (возможно, это были крещеные калмыки или буряты, мигрировавшие по разным причинам из Сибири в XVll веке). Наравне с другими солдатами они получили все причитавшееся, а кроме того, и жен из разбойничьего приказа - жен казненных преступников.
Последняя мера очень быстро сказалась на нравственном состоянии казаков: языческие развращенные жены внесли полную дисгармонию в их семейную жизнь. Вся обстановка влияла на них, вытесняя в их ближайшем потомстве родное наследие и православный дух, с чем уже во втором поколении вынужден был малоуспешно бороться престарелый о. Максим. Из таких взаимодействий к половине XVlll столетия сложился интересный тип пекинского албазинца, не знавшего никакого ремесла и по службе в императорской гвардии считавшего всякое другое занятие недостойным себя. От этого он по примеру своих языческих сослуживцев обеднел, несмотря на большое жалованье, готовое содержание и удобные квартиры. Нерасчетливый, занятый собой и своим благородством, грубый, необразованный, суеверный, вероломный, лукавый, не знавший чем избавиться от тяготевших над ним свободного времени и несносной скуки, постоянно слонявшийся по улицам, гостиницам и театрам, куривший подчас опиум, пускавшийся в азартную игру и другие преступления, больной душой и телом, он скоро очутился в неоплатных долгах у столичных ростовщиков, стал, в конце концов, притчей во языцех. Замечательно, что такой тип албазинца удерживался на протяжении всей истории православной миссии. Это указывает на постоянство неблагоприятных условий жизни в Пекине для православного человека и на силу языческого влияния.
Но все же поселение албазинцев в Китае не прошло для России бесполезно. С этого времени в Пекине начинаются усиленные дипломатические и торговые отношения между государствами. С активизацией торговли для албазинцев, знакомых с китайским языком, открылось новое поприще деятельности - они стали выполнять различные драгоманские повинности как в сугубо торговых делах, так и в дипломатических, а равно обучать китайских детей из лучших семейств русскому языку, для чего в 1758 году китайское правительство организовало школу.
До открытия богослужения в албазинской часовне и храме русские ходили к богослужению в один из католических храмов (южный). По свидетельству российского посланника Спафария, бывшего в Пекине в 1676 г., католические миссионеры выпросили у него один православный образ и поставили у себя в храме, чтобы молящиеся русские могли взирать на него. После же пополнения русской сотни пленными казаками отправление службы легло на о. Максима, которому за неимением помощников прислуживали сами албазинцы. Уже к 1699 году о. Максим был, по одному свидетельству, стар и плохо видел, тем не менее, смены для него из России не присылалось. Правда, при караванах бывали командированы священники, но ходить в албазинский храм с посольского двора китайцы разрешали русским лишь под стражей из трех человек.
В 1695 году Тобольский митрополит Игнатий (1692-1700) отправил в Пекин верхотурского священника Григория и тобольского диакона Лаврентия с антиминсом, св. миром, богослужебными книгами и церковной утварью. Для подкрепления митрополит написал о. Максиму письмо: “... Радуюся аз о твоем исправлении; аще и в плене прибываеши, но сам, с Божиею помощию, пленяеши человеки неведущия в познание евангельския правды: и сего ради, возлюбленне, да не смущается, ниже да оскорбляется душа твоя и всех плененных с тобою о вашем таковом случае, понеже Божии воле кто противитися может? А пленение ваше не без пользы китайским жителем, яко Христовы православныя веры свет им вами открывается, и вам спасение душевное и небесная мзда умножается”. Перечислив затем лиц, о которых священник Максим должен был молиться за литургией, митрополит Игнатий приказал прилагать прошение и о китайском императоре: “Молитися сице после государских ектений: еще молимся Господу Богу нашему помиловати раба своего имя рек богдыханова величества, как его в титулах пишут, умножити лета живота его и даровати ему благородная чада в наследие рода их, и избавити его и боляр его от всякия скорби, гнева и нужды и от всякия болезни душевныя и телесныя, и открыти им свет евангельского просвещения, и простити ему всякое прегрешение, вольное и невольное, и соединити его святей Своей соборней и апостольской церкви, яко да получит и царствие небесное”.
Освятив в 1696 году с присланными священнослужителями часовню в честь Софии Премудрости Божией, о. Максим начал неопустительное совершение Божественной Литургии. Кроме своих обязанностей по храму о. Максим выполнял и роль “полкового” священника, ходив вместе со своими пасомыми в поход против калмыков, обрив предварительно голову по-маньчжурски.
Приезжавшие в Пекин с караванами русские видели падение нравов среди казаков и их потомков, каковые известия доходили и до Тобольского митрополита Филофея (Феодора), написавшего к ним в 1711 году обличительное письмо, после которого они, по свидетельству о. Максима в его ответе митр. Иоанну Максимовичу, пришли в сознание и снова стали слушаться своего престарелого пастыря. Император Петр I и Православный Синод высоко ценили и уважали о. Максима за его успешную миссию в Пекине. После кончины о. Максима в 1712 г. церковь утратила своего пастыря.

Православная Миссия в Пекине
В 1698 г. Виниус, думный дьяк, писал из Тобольска Петру Великому за границу, что в Пекине построена русская церковь и что многие китайцы крестились. 18 июня 1700 года Петр издал замечательный указ, обеспечивший будущность Православной Миссии в Пекине. В Указе император предписывал начинать поиски людей, подходящих для миссионерской деятельности в Китае.
Когда в следующем году после смерти о. Максима албазинцы вновь затронули вопрос о присылке к ним пастыря, в Китай было направлено прошение о возможности проповеди там русской миссии. В то время Канси отправлял к калмыкам в прикаспийские степи посольство с позволения российских властей, почему отнесся к прошению благосклонно и только указал, чтобы с Миссией был отправлен в Китай лекарь, искусный в лечении наружных болезней. Резолюция Канси была немедленно доложена императору Петру, который повелел митрополиту Иоанну Тобольскому подобрать для сей Миссии достойных людей. По распоряжению митрополита были утверждены архимандрит Илларион Лежайский (малоросс, родом из Чернигова, воспитанник Киевской Духовной Академии. Он был сотрудником черниговского архиепископа Иоанна Максимовича, переведенного потом в Тобольск, затем с митрополитом Филофеем переехал в Тобольск и в сане иеромонаха состоял некоторое время при архиерейском доме в качестве проповедника или эконома. В 1709 г. он был произведен в сан архимандрита и начальника Якутского Спасского монастыря, а также в управителя Киренского и Илимского острогов с уездами. В 1713 г. митрополит Иоанн избрал его в начальники первой Пекинской Духовной Миссии.), священник Лаврентий (вероятно, он был в Пекине в сане диакона в 1696 г. при освящении Никольской часовни в Храм Св. Софии) и диакон Филимон (его биография неизвестна). К ним присоединено было семь церковников, вероятно, из учеников тобольской славяно-русской школы, открытой митрополитом Филофеем в 1704 г.
Первая Православная Миссия из России была принята в Пекине с особенным почетом и вниманием. Богдыхан зачислил членов ее в высшие сословия государства, а именно: архимандрита пожаловал мандарином 5-й степени, священника с диаконом - мандаринами 7-степени, а учеников причислил к сословию солдат. Всем членам миссии были отведены казенные квартиры возле албазинской церкви и, вероятно, участки земли, а также временное денежное пособие. Сверх этого от трибунала определено было производить им ежемесячное жалованье. К довершению благоволения богдыхан дал некоторым из церковников жен, без сомнения крещеных ими, а изучивших китайский с маньчжурским языки пристроил к трибуналу внешних сношений для перевода грамот, получавшихся от Российского сената и посылавшихся в сенат китайской коллегией иностранных дел. О деятельности первой Миссии сохранилось мало сведений. Известно, что благодаря хорошему составу она привлекла к русской церкви ряд местных жителей, ходивших на стройное богослужение, заведенное арх. Илларионом. Богдыхан каждый месяц посылал чиновника справляться о здоровье начальника Миссии (тогда как после он делал это лишь дважды в год, что по туземным понятиям было великой честью).
С 1716 по 1933 г. было отправленно в Китай 20 миссий и свыше 200 проповедников. Трудами многих поколений строилась Миссия, молитвами святых подвижников освящено ее прошлое. Так святитель Иоанн, митрополит Тобольский, святитель Иннокентий, епископ Иркутский, принимали непосредственное участие в её возникновении и развитии.
Пекинская Миссия была не единственной, но самой ранней по времени основания из зарубежных миссий Русской Православной Церкви. Вместе с тем, Российская Духовная Миссия в Пекине была уникальным российским учреждением за рубежом, не только представлявшим в цинском Китае Русскую Православную Церковь, но и на протяжении 150 лет, с 1715 по 1864 год, выступавшим в качестве неофициального дипломатического представительства России в Китае.
Основной задачей миссионеров в Китае было изучение китайского и маньчжурского языков. Китайский язык изучался с целью, во-первых, ведения проповедей, во-вторых, изучения и исследования культуры Китая. За время существования Миссии было возведено тридцать семь храмов (в том числе, храмы в Пекине, Харбине, Тяньцзине, Шанхае, отличавшиеся самобытностью), создано более сорока проповеднических точек, пять больших епархий в Пекине, Тяньцзине, Урумчи, Шанхае, учреждена православная семинария, двадцать мужских и женских религиозных школ, распространялось религиозное учение, была открыта библиотека, основано издательство и выпускался на русском, английском и китайском языках журнал “Китайский благовестник” (“Чжунго фуынь бао”), проводилась благотворительная деятельность. Одновременно с ведением проповедей миссионеры изучали китайскую астрономию, историю, географию, национальности, религию, народные обычаи и многое другое.
В XVIII веке Русская Православная Церковь учредила в Китае епископскую кафедру. Мысль о необходимости послать с Миссией архиерея высказал митрополит Филофей, снова управлявший тогда сибирской епархией по кончине митрополита Иоанна Максимовича. Получив известие о кончине о. Иллариона, он писал князю Гагарину 4 апреля 1719 года: “Мы благодарим Бога, что расширяется христианская вера, имя Божие славится во языцех, и впредь есть надежда на прославление имени Божия среди китайцев... Аще ваше сиятельство приимеши по Бозе ревность, с преосвященным Стефаном Яворским посоветовав, доложите его Царскому Величеству и, избрав доброго и мудрого человека, туда в царство китайское пошлете не замедля. Аще хоть бы и чином архиерейским почтите, и клиру с ним человек 15 послати, понеже то они китайцы разумеют, что Его Царское Величество для укрепления вечного мира таких людей пришлет”. Мысль святителя была с сочувствием воспринята членами Правительствующего Сената и Священного Синода. Первым православным епископом в Китае стал иеромонах Иннокентий Кульчитский.
Нужно обязательно отметить, что Православие было не единственной христианской конфессией в Поднебесной. Тогда в столице Китайской империи находилось немало иезуитов, которые появились в Китае в начале XVl столетия, а вслед за ними в 1631 году прибыли доминиканцы и францисканцы из Италии, Франции, Португалии. Двадцати французским миссионерам Людовик XlV назначил пансион в 9200 ливров, папские эмиссары получали субсидии и от китайского богдыхана, за что, кроме других работ, с 1708 по 1718 г. составили географический атлас китайской империи. К 1723 году в Китае насчитывалось свыше 300 000 католических прозелитов, которые к XVlll веку перевели на китайский язык до 500 книг религиозно-нравственного содержания, в том числе Ветхий и Новый Завет. Представители различных католических конгрегаций добыли себе в Пекине участки земли и на них к 1721 году воздвигли четыре храма. Один из них, северный, находился даже в “красном городе”, возле дворца. Это место иезуиты получили от Канси в благодарность за излечение его от опасной лихорадки. Иезуит Вербье, находясь почти неотлучно при императоре во время его малолетства, истощал все свое красноречие для обращения Канси, который оказывал большое уважение к “религии Владыки неба”, не возбранял даже принимать ее своим подданным, но сам остался и умер в язычестве. Однако при таком выгодном положении в это время в среде католических миссионеров шли сильные раздоры из-за послаблений со стороны иезуитов китайским обычаям. Эти распри подрывали силу и значение католиков в Пекине. Незадолго до назначения о. Иннокентия Кульчитского столицу Китая посетил папский легат Меццабарба с неудавшеюся миссиею по спорным вопросам. Вот в таких условиях Русская Православная Миссия продолжила свою проповедь.
Замечательные личности Русской Миссии
Особое место среди них занимает выдающийся ученый, основоположник научного китаеведения в России о. Иакинф Бичурин. Широтой и разносторонностью научных интересов о. Иакинф значительно превосходил многих западноевропейских синологов своего времени и за долгие годы творческой деятельности внес в изучение стран Востока огромный вклад. Перу монаха Иакинфа принадлежит свыше сотни крупных исследований, статей, переводов китайских исторических, географических и философских произведений. О. Иакинф был китаеведом по призванию, однако круг проблем, которыми он занимался, далеко выходил за пределы китаеведения. Изучению собственно Китая, Маньчжурии, Монголии, Тибета, Восточного Туркестана и Средней Азии он посвятил более сорока лет.

Портрет о. Иакинфа (Бичурина)
Выходец из семьи безвестного дьячка, чуваша по национальности, о. Иакинф (Никита Яковлевич Бичурин) получил свою фамилию по названию села, где он родился в 1777 г. За время учебы в Казанской Духовной Семинарии, преобразованной в 1797 г. в Академию, он изучил латынь, греческий и французский языки. Его блестящие способности, редкая память привлекли внимание высшего духовенства. По окончании Академии в 1799 г. Н. Я. Бичурин был оставлен в ней учителем грамматики и риторики. Через год он постригся в монахи и принял имя Иакинф. В 1802 г., получив сан архимандрита, о. Иакинф назначается в Иркутск настоятелем Вознесенского монастыря и ректором Иркутской Семинарии. В 1807 г. указом он был направлен в Китай и руководил Миссией в течение 14 лет.
В Китае архимандрит Иакинф изучил китайский язык и составил на русском языке первую часть “Китайской грамматики”, чтобы впоследствии попавшим в Китай русским легче было учить этот язык. Считая важнейшей своей задачей изучение языка, он требовал того же и от своих подчиненных. В дальнейшем он предлагал направлять в Пекин людей образованных, из числа “обучавшихся в Академии наук и художеств”. Он исходил вдоль и поперек Пекин, чтобы составить карту этого города для российского правительства. Предпринимал он и дальние путешествия - в Монголию, Тибет. Известно, что европейцы узнали о Тибете, этой столь необычной стране, только от о.Иакинфа.
В результате широких исследований и глубокого изучения, он составил “Описание Пекина”, “Записки о Монголии”,”Описание Тибета”, “Историю Тибета и Цинхая” , “Свод законов Монголии” и др. Он не только сам писал книги, но и перевел некоторые классические китайские трактаты.
Работы о. Иакинфа, написанные им по возвращении в Россию из Китая, встретили широкое одобрение передовой русской общественности. Практическое их значение высоко оценивалось официальными представителями российского правительства. Министр иностранных дел К.В. Нессельроде писал, что в произведениях Бичурина “заключаются сведения, важные для истории вообще и не менее нужные для наших торговых и других соображений относительно к областям Средней Азии”.
Книги монаха Иакинфа были переведены на европейские языки, а сам он признан крупнейшим знатоком Китая и стран Центральной Азии. Академия наук высоко оценила вклад о. Иакинфа в отечественную науку, избрав его в декабре 1828 г. членом-корреспондентом по разряду литературы и древностей Востока. Слава его перешагнула через границы, и в 1837 году он стал членом парижского Азиатского Общества.
Вместе с 11-й Миссией Бичурин прибыл в Кяхту, где им было основано училище китайского языка. Программа обучения в кяхтинском училище, разработанная о.Иакинфом и рассчитанная на четыре года, положила начало методике преподавания китайского языка в России.
О. Иакинф Бичурин был первым из плеяды выдающихся русских ученых-синологов. Вслед за ним член 12-й Миссии Васильев во всех тонкостях изучил китайский язык. Он исследовал конфуцианство, буддизм, даосизм, ислам и написал такие произведения, как “Религии Востока. Конфуцианство, буддизм и даосизм”, “Распространение ислама в Китае”. Он познакомил россиян с религиями Китая.
13-ю и 15-ю Миссии возглавлял архимандрит Палладий, который в прошлом преподавал в стенах Петербургской Духовной академии. Он прибыл в Китай во главе Миссии в 1850 г. и возглавлял ее в общей сложности 30 лет. Здесь он выучил китайский язык и стал подлинным знатоком Китая. Он получил широкое признание в европейских синологических кругах середины 19 столетия, им было написано немало трудов, посвященных истории и культуре религий Китая. Среди них: “Исторические записки о раннем учении буддизма в Китае”, “Документы по исламу в Китае”, “Жизнеописание Будды”, “Краткое описание буддийских святых”, “Путевые заметки по дороге из Пекина через Маньчжурию в Хабаровск”, “Краткое историческое описание реки Уссури в Китае”. Он составил Китайско-русский словарь; переводил стихи из Библии.
Кроме таких прекрасно знавших историю и культуру Китая синологов, как Бичурин, Васильев и Палладий, был еще ряд миссионеров, внесших определенный вклад в изучение культуры Китая. Это иеромонах Даниил Сивиллов из 10-й Миссии, отредактировавший Словарь китайского языка; архимандрит 11-й Миссии Аввакум (Честной), который составил Большой китайско-русский словарь; архимандрит Гурий (Карпов) (14-я Миссия), который первым перевел на китайский разговорный язык Священное Писание и написал “Основные положения православия”. Он также внес исправления в отредактированный его предшественниками “Свод православных законов” и издал его на китайском языке, чтобы китайцы могли изучать и использовать его.

Боксёрское восстание и китайские мученики
Причины боксёрского (или ихэтуаньского) восстания (1899-1901) коренились в экономико-политическом противостоянии Китая и великих держав того времени, но в религиозном аспекте восстание выразилось во всеобщем протесте китайцев против иноземных религий, прежде всего, против христианства. Следует отметить, что и сами западные миссионеры иногда вели себя не лучшим образом в отношении китайцев, проявляя высокомерие и корыстолюбие, презрение и жестокость к местному населению. Поэтому восставшие относились к христианским проповедникам так же, как и к прочим иностранцам, то есть как к разорителям Китая, а к китайским христианам — как к коллаборационистам. Название восстания было дано европейцами по его эмблеме — сжатому кулаку.
Июнь 1900 года дал китайской земле первых православных мучеников. “Из 1000 человек православной паствы Русская Духовная миссия потеряла 300 человек; некоторые из них отреклись от Православия, но другие, в числе 222, явились святыми исповедниками и мучениками за веру Христову” (Первые христианские мученики из православных китайцев. “За Церковь”, 1936). Приведем описания подвига некоторых из них со слов тогдашнего Начальника Духовной миссии архимандрита, впоследствии митрополита Иннокетия, и архимандрита Авраамия:

Икона "Китайские новомученики".
“Главным днем мученической смерти православных китайцев в Пекине было 11 июня 1900 г. Еще накануне по всем улицам были расклеены прокламации, призывавшие язычников к избиению христиан и угрожавшие смертью каждому, кто осмелится их укрывать. В ночь с 11 на 12 июня боксеры с горящими факелами, появившись во всех частях Пекина, нападали на христианские жилища, хватали несчастных христиан и истязали их, заставляя отречься от Христа. Многие, в ужасе перед истязаниями и смертью, отрекались от православия, чтобы спасти свою жизнь, и воскуряли фимиам перед идолами. Но другие, не страшась мучений, мужественно исповедывали Христа. Страшна была их участь. Им распарывали животы, отрубали голова, сжигали в жилищах. Розыски и истребление христиан продолжались и все последующие дни восстания. По истреблении жилищ христиан, их самих выводили за городские ворота в языческие кумирни боксеров, где производили им допрос и сжигали на кострах. По свидетельству самих язычников-очевидцев, некоторые из православных китайцев встречали смерть с изумительным самоотвержением. Православный катехизатор Павел Ван (нужно отметить, что как русская, так и английская транскрипция китайских имен далека от единообразия, и имена китайских новомучеников иногда встречаются в совершенно непохожем виде) умер мученически с молитвой на устах. Учительница миссионерской школы Ия Вэн была мучима дважды. В первый раз боксеры изрубили ее и полуживую забросали землей. Когда она очнулась, ее стоны услышал сторож (язычник) и перенес ее в свою будку. Но через несколько времени боксеры вновь схватили ее и на этот раз замучили до смерти. В обоих случаях Ия Вэн радостно исповедала Христа перед своими мучителями...
Среди пострадавших за Иисуса Христа были албазинцы. Климент Куй Лин, Матфей Хай Цюань, брат его Витт, Анна Жуй, и многие другие, не боясь убивающих тело, души же не могущих убить (Мф. 10:28), без страха встретили мучения и смерть за Спасителя мира, моля Бога о просвещении гонителей и о прощении им грехов...
Среди мучеников и исповедников Христовых из китайцев особо славен священник Митрофан Цзи-Чун со всею своею семьею. Он родился в 1855 г. и 25 лет от роду принял посвящение в сан от рук Японского Епископа Николая... Митрофан был человек смирного характера, очень осторожный и молчаливый, миролюбивый и незадорный; когда случалась хотя бы и очень тяжелая обида, он не старался оправдывать себя. Он не хотел принимать священного сана и постоянно отказывался, говоря: “Малоспособный и малодобродетельный человек как осмелится принять этот великий сан?” Но, понуждаемый архимандритом Флавианом и убеждаемый учителем, повиновался, хотя и знал, что с принятием священства конец его не будет благоприятен. При арх. Флавиане свящ. Митрофан был ему помощником в переводе и проверке книг (речь идет о переводах богослужебных книг на китайский язык, выполнявшихся членами Русской Духовной Миссии; вместе с церквами боксеры сожгли и типографию, уничтожили шрифты и наборные доски). В продолжении пятнадцати лет он неутомимо служил Богу, терпя и от своих, и от внешних много обид и оскорблений, и наконец впал в тихое помешательство. После этого он более трех лет жил вне ограды Миссии, получая половину прежнего жалования. Во всю свою жизнь свящ. Митрофан не был любостяжательным, а многие злоупотребляли этим.
В 1900 г. 1 июня вечером здания Миссии были сожжены боксерами. Многие христиане, укрываясь от опасности, собрались в доме священника Митрофана. Среди собравшихся были и прежние недоброжелатели о. Митрофана, но он не гнал их. Видя, что некоторые малодушествуют, он укреплял их, говоря, что наступило время бедствий, и трудно избежать их. Сам он по нескольку раз в день ходил смотреть на сожженную церковь. 10-го июня вечером, часу в десятом, солдаты и боксеры окружили жилище о. Митрофана. В это время там было человек до семидесяти христиан; более сильные из них убежали, а о. Митрофан и многие другие, преимущественно женщины и дети, остались и были замучены. О. Митрофан сидел на дворе перед домом; боксеры искололи ему грудь, как соты, и он упал под финиковым деревом.
Соседи оттащили его тело на место, где была богадельня Миссии. Потом о. иеромонах Авраамий подобрал тело о. Митрофана, и в 1903 г., когда в первый раз совершался праздник в честь мучеников, оно вместе с другими положено было в храме мучеников под алтарем. На месте, где был замучен о. Митрофан в 1920-е г.г. поставлен крест, и в праздник мучеников туда заходит крестный ход и там совершается поминовение.
В семействе о. Митрофана были жена Татьяна из фамилии Ли, и три сына: старший Исаия, Сергей, и Иван. 10 июня вечером Татьяна спаслась от боксеров при помощи невесты своего сына Исаии, но на другой день, 11 числа утром, и вместе с другими, всего 19 человек... казнена была через отсечение головы на месте, где теперь “Треугольник” — богадельня для нищих. Исаия, 23 лет, служил в артиллерии. 7 июня боксеры казнили его через отсечение головы на большой улице около ворот Пин-цэ-мынь, так как раньше известно было, что он христианин. Мария, 19 лет, невеста Исаии, за два дня до боксерского погрома пришла в дом о. Митрофана, желая умереть в семье своего жениха... Сергей, сын о. Митрофана, трижды пытался убедить ее скрыться, но она отвечала: “Я родилась около церкви Пресвятой Богородицы, здесь и умру”, и осталась на месте, где была церковь. Вскоре пришли туда солдаты и боксеры, и она мученически скончалась, почитая смерть отшествием в место блаженного упокоения.
Ивану было тогда 8 лет. 10 июня вечером, когда убили его отца, боксеры разрубили ему плечи и отрубили пальцы на ногах; нос и уши были отрезаны. Невесте брата его Исаии удалось спасти его от смерти, и она спрятала его в отхожем месте. На вопрос людей, больно ли ему, он отвечал, что страдать за Христа не больно. Мальчишки издевались над ним... Иван просил у соседей воды, но они не только не дали ему, но и прогнали. Протасий Чан и Иродион Сюй, тогда еще не крещеные, свидетельствуют, что они видели этого мальчика с израненными плечами и ногами; раны были в вершок глубины, но он не чувствовал боли и, будучи опять взят боксерами, не обнаруживал страха и спокойно шел. Один старик выражал о нем сожаление, говоря: “Чем виноват мальчик? вина родителей, что он стал дьявольским последователем”. Другие поднимали его на смех и поносили, или просто бросали на него презрительные усмешки. Так он был веден, как агнец на заклание”.
В те дни приняли мученичество и инославные христиане. Погибло до 30 тыс. католиков и 2 тыс. протестантов; из 2500 протестантских миссионеров было убито 134, т.е. около 5 процентов. Как дань их памяти, приведем рассказ очевидца событий 9 июля 1900 г. у губернаторского дворца в Тайюане при большом стечении народа:
“Первым вывели мистера Фартинга, баптистского миссионера из Англии. Жена рвалась за ним, но он мягко отстранил ее и, сопровождаемый солдатами, пошел вперед и опустился на колени, не произнося ни слова. Голова его отлетела в сторону от одного удара тесака. За ним последовали мистер Ходдл, мистер Бэйнон, доктор Ловитт и доктор Уилсон; каждый был обезглавлен с первого удара. Но тут губернатор Ю Шин потерял терпение и приказал, чтобы охрана, вооруженная длинными саблями, помогла убить остальных. Следующими были мистер Стоукс, мистер Симпсон, и мистер Уайтхауз.
Когда с мужчинами было покончено, дошла очередь до женщин. Миссис Фартинг вела за руку двух детей, крепко прижимавшихся к ней, но солдаты развели их и с одного удара обезглавили мать. Палач отрубил головы детям, вполне проявив при этом свое мастерство; солдаты же оказались куда менее ловкими, и некоторые женщины, прежде чем умереть, получали удар за ударом. Миссис Ловитт была в очках; она держала за руку сына, когда ей рубили голову. Она говорила: “Мы все прииехали в Китай чтобы передать вам добрую весть о спасении через Иисуса Христа; мы не сделали вам ничего плохого. За что же вы нас?” Солдат забрал у нее очки и убил ее.
Когда разделались с протестантами, вывели католиков. Епископ, седой старик с длинной бородой, спросил губернатора, почему он устроил такое злодейство. Ответил ли ему губернатор, я не слыхал, но видел, как он вытащил саблю и наотмашь разрубил старику лицо: кровь ручьем лилась у него по бороде, когда ему рубили голову.
Сразу вслед за ним обезглавили священников и монахинь. Потом привели мистера Пигготта и его спутников из близлежащей окружной тюрьмы. Он все еще был в наручниках, как и мистер Робинсон. Он говорил, обращаясь к окружающим, вплоть до последней секунды, когда его обезглавили с одного удара. Мистер Робинсон принял смерть совершенно спокойно. Когда отрубили голову миссис Пигготт, она еще держала за руку сына: его убили тотчас вслед за ней. Потом убили остальных женщин, и еще двух девочек.
Всего в тот день обезглавили 45 европейцев; из них было 33 протестанта и 12 католиков. Изрядное число христиан-китайцев тут же разделили их участь. Успело стемнеть, пока дело было сделано, и тела оставили на месте до утра. За ночь их раздели, сняли часы и кольца. Наутро их вытащили к Южным Воротам, а головы в клетках выставили на городской стене. Все кругом удивлялись твердости и спокойствию иностранцев: ни у кого, кроме двух-трех малолетних детей, не было видно ни страха, ни слез”.
***
Китайские новомученики были прославлены в России в самом начале 20 века; как было сказано. Память их установлено было совершать в день начала избиения христиан в Пекине, 11 июня (24 июня по новому стилю). Позже на месте их погребения была выстроена церковь.
Здесь в 1920 г. нашли приют останки и других мучеников — тех, кто был заживо похоронен в Алапаевске 5 июля 1918 г. Сюда привезли их, когда белые оставили Урал и Сибирь; отсюда же тела Великой Княгини Елизаветы и инокини Варвары отправились дальше, вокруг Азиатского континента, к месту своего упокоения в Иерусалиме.
В настоящее время Московская Патриархия и Русская Зарубежная Церковь призвали к восстановлению почитания святых мучеников Боксерского восстания. На месте их подвига в Пекине установлен крест. День их памяти отмечается в православных календарях.

Миссия в 20 веке
Когда в начале июня 1900 г. отряды повстанцев стали приближаться к Пекину, китайские власти, заверив членов Миссии, что им нечего опасаться, взяли охрану Бэйгуаня на себя, выделив для этого с десяток вооруженных копьями стражников. Тем не менее, по настоянию российского посланника М. Н. Гирса, все члены Миссии 9 июня (27 мая) покинули Северное подворье и перебрались в Посольский квартал, взяв с собой только самое ценное из церковной утвари, уместившееся на четырех подводах, да главную реликвию Миссии - икону Святителя Николая Мирликийского из албазинской церкви, принесенную в 1685 г. пленными казаками с собою в Китай.
Никто из членов Миссии не пострадал. Но и укрывшись за высокими стенами Посольского квартала, они вместе с дипломатическим корпусом и другими иностранцами подверглись 56-дневной осаде.
1 августа 1900, на второй день после снятия осады, когда еще на улицах Пекина гремели выстрелы, вл. Иннокентий отправился в Бэйгуань, на месте которого обнаружил лишь развалины. В пламени пожара погибла уникальнейшая библиотека, терпеливо и целенаправленно собиравшаяся стараниями и энтузиазмом членов 18 миссий. Сгорел ценнейший архив, хранивший свидетельства почти 200-летней деятельности Миссии. Погибла новая типография с уже готовыми к напечатанию книгами, среди которых было немало трудов архим.

Палладия.
Побывав на пепелище, вл. Иннокентий не вернулся в Посольский квартал, а нашел приют в расположенном поблизости от Северного подворья ламаистском монастыре Юнхэгун, одна из кумирен которого была превращена в православную церковь. Китайские монахи отвели ему императорские апартаменты. Сюда же стали стекаться и уцелевшие семьи китайцев-христиан. По словам очевидцев, в те дни вл. Иннокентий спас китайскую святыню Юнхэгун от разграбления, преградив дорогу в монастырь отряду германских войск. Выйдя навстречу к непрошенным гостям, архимандрит заявил, что он - глава Российской Духовной Миссии в Китае, что временно живет здесь и что не позволит кому бы то ни было причинить вред монастырю и его обитателям. Внушительный вид, решительная речь, да и просто присутствие европейца сыграли свою роль. Любители легкой наживы быстро ретировались.
Китайские власти высоко оценили этот благородный поступок русского священника и в знак благодарности подарили Российской Духовной Миссии дворец опального гуна (князя) с принадлежавшими ему постройками и весьма обширной территорией, прилегавшей к Северному подворью. И впоследствии здесь располагались апартаменты Начальника Миссии. Этот комплекс домов традиционной китайской постройки сохранился по сей день на территории нашего Посольства и вошел в обиход под названием "красная фанза" ("красный дом").
Приближалась осень, члены Миссии стали обустраиваться. Начальник Миссии купил несколько десятков полуразрушенных домишек вблизи Северного подворья для семей китайцев-христиан, оставшихся без крова. Вскоре, разбирая завалы, обнаружили зверски убитых 222 православных китайцев; их тела были сброшены в колодец Миссии. Погибших похоронили на территории подворья.
Вскоре на этом месте выстроили храм Всех святых мучеников в память об убиенных.
Разрушениям подверглись православные храмы и в других городах. Ущерб, понесенный Миссией, был настолько велик, что под вопросом было ее дальнейшее существование. Однако в 1902 г. Синод принял постановление об учреждении для Китая самостоятельной епископии, возложив на нее задачу активизации миссионерской деятельности. Архимандрит Иннокентий был возведен в сан епископа Переяславского (а затем и митрополита).
По возвращении из России епископ Иннокентий с удвоенной энергией взялся за восстановление и расширение Миссии. На средства, полученные из России, а также за счет компенсации китайских властей за ущерб, причиненный Миссии в 1900 г., ему удалось существенно расширить территорию Северного подворья и построить заново, либо отремонтировать: дворец опального гуна с прилегавшими к нему постройками, в одной половине которого была устроена домовая церковь во имя святителя Иннокентия Иркутского (освящена в 1902 г.), в другой размещены архиерейские покои; выстроены Успенская церковь (1903), братский корпус для братии мужского монастыря с необходимыми службами, колокольня, храм Всех святых мучеников, а над ним в верхнем этаже вновь отстроена церковь Свт Николая, корпус для женской общины, типография, канцелярия, живописная мастерская, мыловарня, жилые помещения для белого духовенства, школы, склады, кирпичный завод, пасека, устроен скотный двор, территория Миссии обнесена каменной оградой. Было восстановлено русское кладбище за воротами Аньдинмэнь, расширено и обнесено оградой, там построен храм во имя преп. Серафима Саровского и устроена богадельня для убогих и нищих, причем не только православных, но и для всех нуждающихся. За воротами Дунчжимэнь было построено здание для школы и проповеднического зала. В 1915 г. на территории Миссии было выстроено новое здание библиотеки.
Строительство велось постоянно. Именно для этих целей и понадобился кирпичный завод, который не только обеспечивал все миссийское строительство, но и сверх того приносил некоторый доход от продажи кирпича. В окрестностях Пекина располагалась метеорологическая станция Миссии. В те же годы были построены литография, механическая, гальванопластическая мастерские, переплетная, мастерская рукодельных изделий, ткацкая мастерская, промышленное бюро.
Были заложены, восстановлены или построены православные храмы, церкви и часовни в других городах Китая, в том числе в Шанхае, Порт-Артуре, Тяньцзине, Юнпинфу, дер. Дундинъань. Подлинным украшением Харбина стал Свято-Николаевский собор, отстроенный вместо деревянной церкви Свт. Николая - первой православной церкви в Харбине, и видимо, во всем Северо-Восточном Китае. "Жемчужиной Харбина" называли его местные жители, считали самой дорогой достопримечательностью города. Храм был разрушен в годы так называемой культурной революции, но о нем вспоминают харбинцы и по сей день.
А в Санкт-Петербурге тем временем в течение года трудились писцы, восстанавливая в столичных архивах сгоревший архив Миссии, копируя документы Пекинской Миссии, а также все, имевшее к ней отношение.
Вместе с вернувшимся из России в августе 1902 г. епископом Иннокентием прибыло и пополнение Миссии: 5 иеромонахов, 1 священник, 1 иеродиакон, 1 диакон, 11 послушников, 2 техника и 2 художника и еще 11 мастеровых. Это было существенное пополнение. Монашествующие и послушники составили братию Успенского мужского монастыря, настоятелем которого стал сам Начальник Миссии, наместником - возведенный в сан архимандрита о. Авраамий, служивший в Миссии с 1898 г.
С течением времени состав Миссии постоянно менялся, одни выбывали, другие вливались. Так, по данным на 1 января 1914 г., Миссия состояла из 19 священнослужителей и 16 человек, не имеющих священного сана. Кроме того, в Миссии работали 33 китайца, 24 из них в качестве учителей и катехизаторов и 9 служащих.
В 1903 г. приехали из России 5 монахинь во главе с монахиней Евпраксией, которая стала настоятельницей женской общины, а затем монастыря. К ним вскоре присоединилось несколько сестер. К 1914 г. в состав Миссии входило более 80 человек: 35 русских и 46 китайцев.
За первые десять лет возрождения Миссии удалось многого достичь на миссионерской ниве, чему способствовал как новый статус ее Начальника, так и его несомненный талант организатора, руководителя, обладавшего к тому же и неиссякаемой энергией, упорством в достижении поставленной цели, а главная цель заключалась для него в распространении православия в китайском обществе. Этому способствовало и расширение состава священнослужителей Миссии, хотя он ни в какое сравнение не шел с численностью западных христианских проповедников, хлынувших в те годы в Китай.
Но даже располагая такими немногочисленными силами и скромными финансовыми средствами, владыка Иннокентий сумел значительно расширить географию православных храмов, церквей, станов, которые несли православие населению Китая.
По данным "Отчета о состоянии Пекинской Духовной Миссии за 1914 год", в ее ведении состояли: Первоклассный Успенский мужской монастырь в Пекине, Крестовоздвиженский скит близ Пекина в горах Сишань (Западные горы), женский монастырь в Пекине, 5 подворий (в Петербурге, Москве, Харбине, Дальнем, на станции Маньчжурия КВЖД); 19 церквей (в Пекине, Шанхае, Ханькоу, Тяньцзине, Юнпинфу, Бэйдайхэ, Лувэйшане, Дундинъане, Харбине, Дальнем, станции Маньчжурия, а также в Петербурге в поселке Отрадное под Петербургом и в Москве; 3 часовни и 5 кладбищ; миссионерские станы - в провинции Чжили - 14, в Хубэе - 12, в Хэнани - 4, Цзянсу - 1, в Монголии - 1, а всего в 32 пунктах, 1 семинария в Пекине, 17 мужских и 3 женские школы, богадельня близ Пекина за воротами Аньдинмэнь, где жили постоянно 16 человек и выдавалась еда для 67 человек.
Продолжала расширяться просветительская деятельность Миссии. В 1914 г. общая численность учащихся в школах Миссии (учеников и учениц) превышало 500 человек. Школы - мужские и женские, средние и начальные - функционировали в Пекине (несколько школ), Тяньцзине, в городах и сельской местности, провинций Чжили, Хубэй, Хэнань. Только в 1913 г. были открыты 4 новые школы. Большинство преподавателей составляли китайцы, прошедшие курс обучения в школах Миссии и семинарии. Из 24 преподавателей только трое были русскими. 72 ученика и 22 ученицы полностью находились на иждивении Миссии и еще 11 учениц получали питание от Миссии. Среди учащихся немалый процент составляли взрослые рабочие и работницы.
Начальник Миссии, стремясь к экономической самостоятельности, старался сделать ее материально независимой. С этой целью он открыл несколько магазинов, где работали в основном православные китайцы. В условиях хронического перепроизводства рабочих рук в Китае это было мерой и гуманной и дальновидной. Старожилы Пекина, да и наши дипломаты, находившиеся в китайской столице в конце 40-х - начале 50-х годов, хорошо помнят торговые лавочки Миссии в Центре Пекина и в других частях города.
Доход от этих предприятий шел на расширение религиозно-просветительской деятельности. С 1903 по 1917 г. Миссия приобрела и частично получила в дар от китайцев участки земли в разных районах Китая. Открывала там станы, школы, благотворительные заведения.
Возобновилось издание научных трудов прежних членов Миссии, прежде всего о. Иакинфа (Бичурина), а также иеромонахов Исайи (Поликина) и Александра, занимавшихся изучением религиозных вероучений в Китае и др. Были вновь напечатаны 4 тома "Трудов членов Российской Духовной Миссии в Пекине". Изданные в 1852, 1853, 1857 и 1866 гг. они в начале ХХ в., став библиографической редкостью, не утратили своего научного значения.
Однако размах хозяйственной и миссионерской работы не заслонял собою не только научно-издательскую, но и благотворительно-патриотическую деятельность, особенно в трудные, драматические для Отечества периоды.
Так было во время русско-японской войны 1904-1905 гг. В Харбине 23 февраля 1904 г. по инициативе Начальника Миссии епископа Иннокентия на его квартире состоялось совещание. Обсуждался вопрос о тяжелом положении раненых и их семей, оставшись без поддержки. Для организации такой помощи было решено учредить "Братство Православной Церкви в Китае", при нем Комитет "для попечения о больных и раненых и нуждающихся воинах и их семей". Возглавил "Братство" сам Начальник Миссии. Тут же был избран строительный комитет для строительства барака для больницы. Затем 11 марта был утвержден устав "Братства". Помимо благотворительной деятельности, которая не ограничивалась лишь помощью русским воинам, а распространялась и на местное население, особенно православных китайцев, в задачи "Братства" входили: организация жизнедеятельности православной общины в Китае, объединение всех православных христиан, живущих в пределах этой страны и борьба с нравственными пороками, прежде всего курением опиума, что было особенно актуальным для китайского общества.
На тех же уставных началах вскоре было открыто Пекинское отделение "Братства", однако его деятельность довольно быстро заглохла.
Одновременно было решено издавать печатный орган "Братства" - журнал "Известия Братства Православной Церкви в Китае". Это был самый ранний по времени основания русский журнал, издававшийся в Китае. Первый номер вышел 25 марта 1904 г. Журнал открывался "Воззванием епископа Иннокентия", в котором были сформулированы задачи "Братства".
В 1907 г. в связи с переходом православных церквей, расположенных на территории Маньчжурии, в ведение Владивостокской епархии (в ведении Пекинской Миссии там остались лишь подворья в Харбине, Дальнем и на станции Маньчжурия на КВЖД), указом Синода Миссия получила разрешение выпускать журнал в Пекине, переименовав его в "Китайский благовестник". Помимо текущей информации в журнале публиковались и серьезные научные статьи по миссионерству в Китае, по истории страны, истории ее религий и философии и т. п. "Китайский благовестник" печатался в типографии Успенского монастыря.
Узнав о вступлении России в первую мировую войну, члены Миссии приняли решение отчислять с 1 сентября 1914 г. на больных и раненых российских воинов и сирот погибших воинов по 5% своего содержания, а из содержания китайцев - по 3%.
Это был период наивысшего расцвета Миссии, ее благополучия. Годовой бюджет ее вырос до 100 тыс. рублей золотом. К 1917 г. капитал Миссии приближался к 1 млн. рублей и весь был помещен в русские военные займы.
К этому времени Миссия имела 2 монастыря (мужской и женский), 22 стана, 21 школу, 1 семинарию и богадельню, а также храмы и церкви в разных городах Китая. Открытые в России подворья приносили Миссии ощутимый доход.
Наступил 1917 г., год двух революций в России, повлекших за собою кардинальные перемены в стране, которые не могли не откликнуться в далеком Пекине на судьбе Российской Духовной Миссии, радикально изменив статус, направление, задачи и цели ее деятельности. Это - особая страница в истории Пекинской Миссии.

Литература:
1. Красносельцев Н.Ф. Западные миссии против татар язычников. Казань, 1872. с. 98-129.
2. Шумахер П. Наши сношения с Китаем 1567-1805 гг. // Русский Архив. 1879. № 6.
Мартенс. Россия и Китай. СПб., 1881.
3. Ивановский А. Богослужебные книги православной церкви на китайском языке. // Христианское чтение. 1885.
4. Николай (Адоратский), иером. Православная миссия в Китае за 200 лет ее существования. // Православный собеседник. 1887; Православие и устройство церковных дел в Даурии, Монголии и Китае в XVII и XVIII вв. // Православный Благовестник. 1896; К вопросу о двухсотлетнем юбилее Китайской миссии. // Православный Благовестник. 1898; Страница из истории православной миссии в Китае. // Богословский вестник. 1897-1898.
5. Архангелов С. Наши заграничные миссии. СПб. Авраам, архим. Православная Китайская миссия. М., 1903.
6. Корсаков В.В., д-р. В проснувшемся Китае: Дневник хроника русской жизни перед русско-японской войной: Ч. 1. [M., 1911]. [2],404 с.: ил.
7. Краткая история Русской православной миссии в Китае, составленная по случаю исполнившегося в 1913 году двухсотлетнего юбилея ее существования. Пекин, 1916. [4],II,221,[3] с.: ил.
8. Православная Богословская энциклопедия. т. 10. стб. 511-521.

Служители
Глава 
начальник
Иакинф (Бичурин)
1805 г. 19 век   -  19 век

начальник
Гурий (Карпов)
25.08. 1856 г. 19 век   -  1864 г. 19 век

начальник
Флавиан (Городецкий)
2.01. 1879 г. 19 век   -  1884 г. 19 век

начальник
Иннокентий (Фигуровский)
1896 г. 19 век   -  1902 г. 20 век

начальник
Симон (Виноградов)
1931 г. 20 век   -  1933 г. 20 век

начальник
Виктор (Святин)
1933 г. 20 век   -  20 век

начальник
Гавриил (Огородников)
1944 г. 20 век   -  20 век

член миссии    
Гервасий (Линцевский I)
1743 г. 18 век   -  1755 г. 18 век

Даниил (Сивиллов)
1819 г. 19 век   -  1831 г. 19 век

Аввакум (Честной)
1829 г. 19 век   -  19 век

Гурий (Карпов)
1839 г. 19 век   -  1851 г. 19 век

Исайя (Поликин)
19 век   -  19 век

Евлампий (Иванов)
19 век   -  19 век

Гошкевич И.А.
19 век   -  19 век

Иларион (Оводов)
19 век   -  19 век

Геронтий (Левицкий)
19 век   -  19 век

Флавиан (Городецкий)
6.06. 1873 г. 19 век   -  1879 г. 19 век

Алексий (Виноградов)
1881 г. 19 век   -  1883 г. 19 век

Николай (Адоратский)
23.11. 1881 г. 19 век   -  1886 г. 19 век

Платон (Грузов)
1885 г. 19 век   -  19 век

Шастин Николай Петрович
8.11. 1895 г. 19 век 

Скрижалин Василий
1898 г. 19 век   -  20 век

Авраамий (Часовников)
1898 г. 19 век   -  1918 г. 20 век

Леонтий (Вимпфен фон)
1902 г. 20 век   -  1903 г. 20 век

Смарагд (Власов)
1902 г. 20 век 

Фигуровский Павел Апполонович
1902 г. 20 век   -  20 век

Симон (Виноградов)
16.05. 1902 г. 20 век 

Гавриил (Огородников)
1926 г. 20 век   -  20 век

Статистика
1 января 1914 г.:
состав: начальник миссии, два архимандрита, игумен, 2 иеромонаха, 5 священников, 8 иеродиаконов, диакон, 6 монахов, 7 послушников, 3 псаломщика; итого: 19 священнослужителей и 16 лиц, не имеющих сана;
китайцев: 3 священника, иеродиакон, диакон, 2 монаха, 2 послушника;
433 китайца участвуют в работе миссии; 24 учителя и катехизатора и 9 служащих.