Главная > Исихазм > Е.В. Романенко. Нил Сорский > Местоположение скита

Местоположение скита


Зримой особенностью всех скитов является их местоположение. Если киновии, более раскрытые миру по своему характеру, как правило, стоят на открытых возвышенностях с плодородной почвой, в окружении озер и рек, то скиты и лавры, как и кельи отшельников, обычно устраивались в "пустыни". Так могли называться горные ущелья, лесные дебри - главное, это были места необитаемые, пустынные, труднодоступные и малопригодные для жизни. Показательно сравнение местоположения афонских скитов и общежительной Лавры преподобного Афанасия Афонского. В своей книге "Второе посещение Святой Афонской Горы" Василий Григорович-Барский отметил, что Лавра святого Афанасия стоит "на равном и прекрасном месте", "седит при воде здравой, текущей изобильно от спуда Афона". "Обитель она много содержит места. Ни в чем есть оскудна, но всем изобильна"27. Афонские скиты, напротив, располагались в местах труднодоступных и "скорбных". О своем путешествии в скит Капсокави Григорович-Барский пишет так: "Идох же три дни зело нуждным, жестким и прискорбным, отчасти же и ужасным путем, по сухом и остром камени"28, место скита "есть сухо и голо, и знойно в лете дозела"29.

Подобным образом он описывает и другие афонские скиты: путь в скит Каруле "жесток и страшен есть", иноки "дождевною живут водою и некою дикою капускою, естественно в разселинах каменных родящуюся"30.

Впечатления русского путешественника XVIII в. мало чем отличались от описаний древних скитов Египта и Палестины. Пресвитер Руфин сообщает в своей книге "Жизнь пустынных отцов", что египетский скит преподобного Макария Великого "лежит среди обширнейшей пустыни на разстоянии суточного пути от Нитрийских обителей. Не ведет туда никакая тропинка, и нет никаких знаков, которые указывали путь. Туда доходят по указанию течения звезд. Воды там мало, да и находимая вода отвратительного запаха, пахнет как бы смолою, но не вредна для питья"31.

Традиция "пустынного" расположения скитов не случайно устойчиво сохранялась. Ничто, даже красота видимой природы, не должно было отвлекать подвижника от безмолвия, созерцания, изучения Божественных Писаний - единственного источника Богопознания. "...У тебя перед глазами видимая природа, под руками Священное Писание. Природа для нас не ясна; но Писание доступно для нашего разумения. Поелику из природы мы не можем научиться о Христе; остается оттуда познавать Божество Его, откуда знаем о Его Человечестве. Одно писание может научить нас об Отце и Сыне и Духе Святом" (преподобный Ефрем Сирин)32.

Жизнь в пустыни, помимо тягот и лишений, имела особый духовный смысл. В Евангелии дикие, необитаемые места представляются местопребыванием злых духов33: "Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя" (Лк.11, 24; Мф.12, 43). Поэтому "духовная брань", которую выдерживали подвижники в пустыни, считалась самой жестокой ("лютой", по слову преподобного Нила Сорского)34.

Образ "пустыни" в Священном Писании имеет также прообразовательное значение будущей процветшей земли: "Возвеселится пустыня и сухая земля, и возрадуется страна необитаемая и расцветет как нарцисс; великолепно будет цвести и радоваться, будет торжествовать и ликовать" (Ис. 35, 1-2). Это место из библейской Книги пророка Исайи включено в состав церковной службы на праздник Богоявления как пророчество об оживлении и возрождении человечества, бывшего сухой и бесплодной пустыней, совершившегося благодаря Спасителю35. Духовный подвиг святых, последовавших за Христом и победивших "духов злобы", также делает пустынную землю плодоносной, изобилующей водными источниками.

Место "пустынное и жестокое" выбрал для своего поселения и преподобный Нил Сорский, а его монастырь чаще всего называли Нило-Сорской пустынью. "Среди... различных угодий, которыми так изобильна здешняя светлая, счастливая природа, - отметил в своих записках С.П.Шевырев, - трудно отыскать убежище, более грустное и уединенное, чем эта пустынь. Вид этого места с первого раза дает представление о том, чего искал здесь святой, и полностью соответствует характеру его духовных созерцаний, которые известны нам из его творений"36.

Воспоминания русских паломников и путешественников, побывавших в Нило-Сорском скиту, созвучны с описаниями египетского скита. Иной природный ландшафт, но тот же суровый характер унылой пустыни виден в них. Диак Иван Плешков в своей "Повести о Нило-Сорском ските" так охарактеризовал жизнь монахов скита: "А елика им бе скорбь случается от уныния и человеческаго ради нивидения, сего словом сказати немощно есть или познати от плотская мудрствующих"37.

Чудо "О явлении во сне царю Иоанну Васильевичу" (известно по списку 1836 г., но имеет, как будет показано ниже, характер более раннего происхождения) так рассказывает о богомолье царя в Сорской пустыни: "И прииде к Нилу чудотворцу, и молебное соверши пение, и виде пустынное место уныло и плачевно, и велие душеполезно, и прославив Бога, и житию чудотворца почудився" (РНБ. Кир.-Бел., 61/1300, л. 15 об.).