Главная > Катихизис. Поучения > Вадим Фомин. Жемчуг духовный > 1.12. О познании Бога

1.12. О познании Бога


IV век

Преподобный Антоний Великий

Тому, кто не умеет различить, что добро и что зло, не пристало судить, кто добр и кто зол из людей. Человек, знающий Бога, добр; а когда он не добр, то, значит, не знает (Бога) и никогда не будет познан (от Него), ибо единственный путь к познанию Бога есть доброта. [7, с. 109]

Ведающие Бога исполнены бывают всякими благими помышлениями и, вожделевая небесного, презирают житейское. Но таковые не многим нравятся; так что за это они не только бывают ненавидимы, но и подвергаются поруганию многими из несмысленных. Они готовы терпеть крайнюю бедность, зная, что кажущееся для многих злом для них есть добро. [7, с. 117]

Исполненные греха и упивающиеся невежеством не знают Бога, ибо не трезвенствуют они душою; Бог же умствен (то есть трезвенным умом может быть только познаваем). Он, хотя невидим, но очень явствен в видимом, как душа в теле. Как телу нельзя жить без души, так все видимое и существующее не может стоять без Бога. [7, с. 117]

Для верующего и желающего нисколько не трудно познать Бога. Если же хочешь зреть Его, смотри на благоустройство всего и промышление о всем, что было и бывает Словом Его. И все это для человека. [7, с. 149]

Благодаря тому, кто обижает тебя, и Бога будешь иметь другом. Никому не наговаривай на врага своего. Подвизайся в любви, в целомудрии, в терпении, в воздержании и подобном; ибо то и есть познание Бога, чтоб посредством смиренномудрия и подобных добродетелей последовать Богу. Но такие дела не всякому свойственны, а только душе умной. [7, с. 150]
XX век

Митрополит Антоний Сурожский

Бог же превышает всякое наше восприятие, открывается истиной выразимой и не выразимым опытом, в созерцательном молчании и в богословском утверждении, и открывается за пределом всякого выражения в молчании и таинствах, которые по учению Древней Церкви, суть дверь к познанию Бога, потому что они являются путем нашего приобщения Ему, общения с Ним - а общение всегда глубже, всегда шире и значительнее, чем все то, что о нем можно сказать. Это - область веры, а область веры, в богословском отношении, не есть только область формулировок, а область того, что греческие Отцы называли апофатическим богословием: богословие, которое принимает все утверждения, однако говорит: когда все это сказано, остается вся тайна Божия пред нами, и в эту тайну мы вступаем таинствами, молитвой и созерцательным молчанием. [3, с. 91-92]