Главная > Догматика > Сергей Худиев. Об уверенности в спасении > О СОБЛЮДЕНИИ КО СПАСЕНИЮ

О СОБЛЮДЕНИИ КО СПАСЕНИЮ

силою Божиею через веру соблюдаемых ко спасению, готовому открыться в последнее время (1 Петр. 1:5). То, что мы выяснили в отношении предопределения ко спасению, поднимает еще один вопрос: может ли человек быть уверен, что Христос сохранит его в Своей руке и не даст ему отпасть? С одной стороны, мы можем найти в Писании утверждения, что Бог не допустит верующему отпасть и погибнуть, например: Избавит Господь душу рабов Своих, и никто из уповающих на Него не погибнет (Пс. 33:23). И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей (Ин. 10:28). Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8:38-39). Но верен Господь, Который утвердит вас и сохранит от лукавого (2 Фес. 3:3). Ибо я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день (2 Тим. 1:12). И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства; Ему слава во веки веков. Аминь (2 Тим. 4:18). Который и утвердит вас до конца, чтобы вам быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа. Верен Бог, Которым вы призваны в общение Сына Его Иисуса Христа, Господа нашего (1 Кор 1:8-9). Таковы обетования, в которых мы не должны колебаться неверием. Вместе с тем Писание содержит ясные предостережения об опасности отпадения: А упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают (Лук. 8:13); если только пребываете тверды и непоколебимы в вере и не отпадаете от надежды благовествования, которое вы слышали, которое возвещено всей твари поднебесной, которого я, Павел, сделался служителем (Кол. 1:23). Ибо невозможно -- однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему. Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь и произращающая злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога; а производящая терния и волчцы негодна и близка к проклятию, которого конец -- сожжение (Евр. 6:4-8). Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников (Евр. 10:26-27). Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого (2 Петр. 2:20). Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя. Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости Божией: иначе и ты будешь отсечен (Рим. 11:21-22). Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть (1 Кор. 10:12). Мы не можем сказать, что все те, о ком здесь говорится, -- лицемеры, у которых с самого начала не было подлинной веры (1 Ин. 2:19). Предостережения обращены именно к верующим. Ясно, что отпадение от веры -- совершенно реальная опасность, от которой нас со всей серьезностью предостерегают Апостолы. Значит ли это, что Бог в Своем слове противоречит Сам Себе, то обещая сохранить нас в Своей руке, то говоря, что мы можем отпасть? Никоим образом! Внимательно рассмотрим, что говорит Писание: а) Бог предопределил верующих к спасению; Он обещает сохранить в Своей руке тех, кто доверился Ему. б) Отпадение от веры является реальной опасностью; нам повелено со всем тщанием ее избегать. Есть ли в этом противоречие? Нет. Обетования относятся к тому, что сделает Бог; предостережения -- к тому, как Он это сделает. Бог сохраняет верующих от опасности отпадения не извне -- устраняя саму опасность, но изнутри -- пробуждая в них спасительный страх и желание во что бы то ни стало избежать этой наихудшей из бед: И заключу с ними вечный завет, по которому Я не отвращусь от них, чтобы благотворить им, и страх Мой вложу в сердца их, чтобы они не отступали от Меня (Иер. 32:40). Мы, например, напоминаем детям об опасности попасть под машину именно затем, чтобы они под нее не попали. При этом мы не можем знать наверняка, насколько действенны будут наши увещевания. Бог всегда точно знает, какое действие произведут Его слова. Как дождь и снег нисходит с неба, и туда не возвращается, но напояет землю, и делает ее способною рождать и произращать, чтобы она давала семя тому, кто сеет, и хлеб тому, кто ест: так и слово Мое, которое исходит из уст Моих, -- оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его (Ис. 55:9-10). Поскольку Он знает, что, услышав Его грозные предостережения, мы устрашимся, и станем, по Его благодати, избегать греха, Он может твердо обещать нам, что в итоге мы не отпадем. Приведу пример. Бог, через ангела, обещал Деве Марии, что Ее Ребенок "будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца" (Лк. 1:33). Через некоторое время ангел повелевает Иосифу взять Младенца и Матерь Его и бежать в Египет, "ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его" (Мф. 2:13). Была ли опасность, которой подвергался Младенец, реальной? Конечно, была, иначе зачем же среди ночи бежать в Египет! Бог определенно хотел, чтобы Иосиф отнесся к ней, как к реальной. Как же Бог обещал, что Иисус будет царствовать вовеки? Потому, что Он определенно знал, что через послушание Иосифа Иисус избежит смерти во младенчестве. Итак, зачем же Бог дает нам обетование сохранить нас до конца? Чтобы мы не колебались в нем неверием. Зачем Он нас предостерегает? Чтобы мы остерегались. Дорога, на которой во всех опасных местах расставлены яркие и издалека заметные предостерегающие знаки, по-настоящему безопасна. К тому же Бог, в отличие от дорожной инспекции, может не только установить предостерегающие знаки, но и вложить в нас желание и способность избежать опасности. Например, Господь обещает: И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей (Ин. 10:28). А Апостол предостерегает: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Петр. 5:8). Есть ли здесь противоречие? Блаженный Августин объясняет, что нет: Явился искуситель, было место, было и время; но что я не согласился на козни их, Ты меня удержал. Пришел темный искуситель, и что я его презрел, Ты меня укрепил. Пришел искуситель вооруженный и сильный; но что он меня не одолел, Ты его обуздал. Пришел искуситель, преобразившийся в светлого ангела; и что меня не обманул, Ты ему воспретил; и что я узнал его, Ты меня просветил (Цветы благодатной жизни, стр. 116). Таким образом Бог сохраняет нас в спасении, научая нас трезвиться и бодрствовать, и не давая нам впасть в неверие или пребывать в нераскаянном противлении. Он заверяет, что вполне в состоянии это сделать: Могущему же соблюсти вас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости, Единому Премудрому Богу, Спасителю нашему чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть прежде всех веков, ныне и во все веки. Аминь (Иуда 24-25). Как и блаженный Павел свидетельствует: И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства; Ему слава во веки веков. Аминь (2 Тим. 4:18). Апостол выражает уверенность, что Господь сохранит его для небесного Своего Царства. Каким же образом? Избавив Его от всякого злого дела, то есть не дав ему впасть в тяжкий грех, который отторг бы его от Царства. Таким образом, Божии обетования о сохранении в спасении никоим образом не означают, что любой человек, претендующий на то, что он -- верующий, будет спасен независимо от своего поведения; они означают, что Бог сохранит в вере и послушании тех, кто доверился Ему. Если бы верующий отрекся от Христа (Мф. 10:33) или стал бы вести образ жизни, несовместимый с наследованием Царства (1 Кор. 6:9-10) и пребыл бы в таком состоянии нераскаянно до самой смерти, он бы действительно погиб. Но Бог не допустит, чтобы это случилось с тем, кто доверился Ему (Ин. 10:28). Как прекрасно выразил эту мысль св. Иоанн Златоуст: Итак, если Христос привел нас к Богу, когда мы были от Него далеко, то тем более Он нас удержит, когда мы оказались близко (Беседы на послание к Римлянам, стр. 584). Но скажешь -- "как же это удержит, когда у меня есть свободная воля, а значит, я могу в любой момент отвернуться от Бога и погибнуть! Бог, конечно, верен, но я не могу быть уверен в своей собственной вере и твердости настолько, чтобы не сомневаться, что претерплю до конца". Рассмотрим этот вопрос подробнее. Здесь, на мой взгляд, возникает непонимание, связанное с истолкованием "свободы воли". Подлинная свобода выбора предполагает возможность принимать необратимые решения. Если я действительно могу распорядиться собой, то могу распорядиться собой раз и навсегда. Падший человек сохраняет свободу самоопределения только в одну сторону -- он может раз и навсегда избрать погибель, совершив самоубийство, но не может раз и навсегда, таким же необратимым образом, избрать спасение. Если я не могу быть уверен, что устою в моем раз и навсегда принятом решении последовать за Христом, то у меня просто нет той свободы, на которую ссылается это возражение. Подлинная свобода -- какова свобода Бога, святых ангелов и спасенных на небесах -- означает невозможность грешить, способность навсегда пребыть в изначально избранном добре (здесь я, главным образом, пересказываю мысли бл. Августина). Обладает ли Бог свободой воли? Да! Тем не менее о нем ясно говорится, что Он не может солгать (Евр. 6:18) и не может отречься от Самого Себя (2 Тим. 2:13). Путаница в этом вопросе связана с представлением, что человек, в своем нынешнем состоянии, свободен, а привлечение и сохранение благодатью означало бы насилие над его свободой. Писание, насколько я могу понимать, не подтверждает такого представления. Падший человек описывается как раб греха, а Христос -- как Тот, Кто приходит, чтобы его освободить (Ин. 8:31-36, Рим.6:20, Тит. 3:3). Говорить, что мы и так свободны, -- значит говорить, что мы не нуждаемся в Освободителе. Приведу уже цитировавшиеся слова бл. Августина: Итак, мы становимся подлинно свободными, когда Бог создает нас, т. е. образовывает и творит не так, чтобы мы были людьми, это Он уже сделал, но чтобы были добрыми людьми, что делает Он теперь Своей благодатью, чтобы мы были новой тварью во Христе Иисусе (Гал. 5:16), сообразно чему сказано "сердце чистое сотвори во мне, Боже" (Пс. 50:12) (Энхиридион, гл. 31). Как говорят отцы II Аравсийского собора: О восстановлении свободной воли. Свобода воли в первом человеке ослабленная, не может восстановиться, кроме как через благодать; "ибо упущенное, не может быть возвращено, кроме как Тем, Кто мог его дать раньше. Посему Истина сама глаголет: "Если вас Сын освободит, тогда истинно будете свободны" [Ин 8, 36] (Аравсийский собор, кан. 13). Свобода падшего человека -- это свобода от праведности, свобода для гибели: Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь; потому что конец их -- смерть (Рим. 6:20-21). Напомню аргументы, которые уже были приведены, когда мы говорили об ответственности падшего человека. Обычно "свобода" понимается как "свобода поступать по своей воле, без внешнего принуждения". В таком, внешнем, смысле падший человек, в определенных пределах, свободен. Человек действует по своей, никем извне не принуждаемой воле, но эта воля настолько разрушена грехом, что человек не знает и знать не желает Бога (Рим. 3:11), избирает грех и погибель (Еф.4:19) до тех пор, пока благодать Божия не восстановит в нем подлинную свободу, свободу пребывать в любви Божией: Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец -- жизнь вечная (Рим. 6:22). Напомним, что свобода в библейском понимании -- это не свобода выбирать между грехом и праведностью, но свобода от греха (Лк. 4:18; Ин. 8:31-36; Рим. 6:22-23). Свободно служит тот, кто охотно исполняет волю своего господина. А потому, кто -- раб греха, тот и свободен для того, чтобы грешить. Поэтому для делания правды он будет свободен только в том случае, если, освободившись от греха, станет рабом правды. Это и есть -- истинная свобода, так как правое дело совершается с радостью, это же, вместе с тем, благоговейное рабство, так как сохраняется подчинение закону (бл. Августин. Энхиридион, гл. 30). Как мы уже отметили, Бог в высшей степени свободен, -- но Его свобода не означает, что Он может (тяжело и сказать такую нелепость) согрешить. "Свободная воля" -- это воля, которая всегда желает блага и всегда может устоять во благе. Называть "свободной" волю неустойчивую и шатающуюся, волю, которая не может постоянно пребывать в добре, -- это просто жестокая насмешка. Грех -- это никоим образом не проявление свободы, но порабощенности. Чем более человек свободен во Христе, тем дальше он от отпадения. Даже гораздо свободнее будет та воля, которая совсем не будет в состоянии служить греху. И не нужно порицать волю, не нужно говорить, что воли нет, или что она -- несвободна, коль скоро мы так желаем быть счастливыми, что не хотим себе несчастья, и не можем хотеть (бл. Августин. Энхиридион, гл. 105). Верующий всегда обладает свободным выбором и, таким образом, возможностью отвергнуть благодать Божию. Но сама благодать формирует его личность так, что он не хочет ее отвергать; более того, он страшится и ужасается ее утратить. Христианин по своей воле пребывает в благодати, но эту волю в нем создает и поддерживает сама благодать. Вот что говорят Отцы II Аравсийского собора: Канон 3. Если кто скажет, что по призыванию со стороны человека может быть дарована благодать Божия, а не сама благодать делает так, чтобы мы ее призывали, тот противоречит Исайи пророку или Апостолу то же самое говорящему: "Я был обретен не искавшими Меня; открылся не вопрошавшим обо Мне" [Рим. 10:20; ср. Ис. 65:1]. Канон 4. Если кто утверждает, что наша воля ожидает Бога, чтобы нам очиститься от греха, а не исповедует также, что именно по излиянию в нас и действию Святого Духа происходит наше желание очиститься, тот противится самому Святому Духу, говорящему через Соломона: "Приготовляется воля Господом" (Притч. 8:35 согласно Септуагинте) и Апостолу, спасительно проповедующему: Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп. 2:13). Канон 5. Если кто скажет, что как приращение, так и начало веры, и само движение души к вере, из-за которого веруем в Того, Кто оправдывает нечестивого, и к возрождению посредством святого крещения приходим, не по дару благодати, то есть по вдохновению Святого Духа, направляющего нашу волю от неверия к вере, от нечестия к благочестию, но по природе в нас присутствует, тот изобличается противником Апостольских догматов, ибо говорит блаженный Павел: будучи уверен в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа (Флп. 1:6); и то место: вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп. 1:29), Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий Дар (Еф. 2:8). Ибо те, кто говорят, что вера, коей веруем в Бога, является природной, всех тех, которые чужды Церкви Христовой, некоторым образом считают верными. Канон 6. Если кто скажет, что без благодати Божией нам, верующим, волящим, желающим, стремящимся, трудящимся, молящимся, бодрствующим, усердствующим, просящим, ищущим, стучащим, милосердие божественно даруется, а не исповедует, что мы веруем, волим, или все это, как нужно, можем делать, в нас происходит по излиянию и вдохновению Святого Духа, и либо к смирению, либо к послушанию человеческому присоединяет помощь благодати, а не соглашается, что является даром самой благодати то, что мы являемся послушными и смиренными, тот противится Апостолу, говорящему: Что ты имеешь, чего бы не получил? (1 Кор. 4:7); и: Но благодатью Божией есмь то, что есмь (1 Кор. 15:10). Как объясняет блаженный Августин, сама благодать делает так, чтобы мы ее не отвергали: Сия благодать, даруемая тайно сердцам человеческим по божественной щедрости, никаким жестоким сердцем не отвергается. Ибо она для того и дается, чтобы сперва было снято ожесточение сердца. Итак, когда Отец изнутри слышим и научает прийти к Сыну, то Он убирает сердце каменное и дает сердце плотяное, как обещал через проповедь пророка (Иез. 11,19). Так творит Он сынов обетования и сосуды милосердия, кои прежде уготовал к славе (О предопределении святых, гл. 8). Итак, именно Бог, как уже неоднократно говорилось, сохраняет и утверждает нашу волю в добре. Ибо псалмопевец обращается не к своей свободной воле, а к Богу со словами: Утверди стопы мои в слове Твоем и не дай овладеть мною никакому беззаконию (Пс. 118:133). Рассмотрим также, что говорит Бог через пророка: Я соблюл Себе семь тысяч человек, которые не преклонили колени перед Ваалом (3 Цар. 19:18; Рим. 11:4). Слово Божие не говорит, что, мол, эти семь тысяч мужей хорошо воспользовались своей свободной волей и сами себя соблюли посреди великого развращения. Несомненно, они по своей воле, а не по какому-то внешнему принуждению остались верными Богу, однако Бог объявляет это не их заслугой, а Своим благодеянием. То же самое говорится в Ис. 1:9: Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре. Пророк не говорит: если бы не нашлось среди нас людей, которые по своей свободной воле пожелали пребыть в вере и благочестии, но если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, указывая но то, что сохранение их в вере и благочестии есть дело милости Божией, без которой мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре. Наша уверенность в том, что Бог "сохранит нас от падения и поставит перед славою Своею непорочными в радости" (Иуда, 24), определяется тем, на кого мы на самом деле полагаемся в этом вопросе -- на Бога или на самих себя. Ибо если я скажу "я не могу быть уверен в своей собственной вере и твердости", то тем самым заявлю, что считаю веру и твердость "своей собственной" и полагаюсь в вопросе ее сохранения на себя, а не на Бога. Такая позиция была бы проявлением того неосознанного пелагианства, к которому мы все склонны по природе. Отцы II Аравсийского собора были особенно озабочены тем, чтобы сохранить нас от этого заблуждения: Никто не имеет ничего своего, кроме обмана и греха. Если что, однако, имеет человек истинного и праведного, это происходит от того источника, которого должны мы жаждать в сей пустыни, чтобы от него словно некими каплями орошаемые, не ослабли в пути (Канон 22). Вера и твердость является Божиим даром; потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп. 1:29), как получивший от Господа милость быть Ему верным (1 Кор. 7:25), и как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его (Еф. 1:19). Бог производит нашу веру, удивительным образом действуя в сердцах наших, чтобы мы уверовали (бл. Августин. О предопределении святых, гл. 2). В разрешении этого вопроса возникли затруднения, связанные со свободной волей человека; но победила благодать Божия: и нельзя было прийти к чему-либо еще, кроме как к тому, чтобы понять прозрачнейшую истину, сказанную Апостолом: "Ибо кто отличает тебя? Что имеешь, чего бы не получил? Если же получил, что хвалишься, как будто не получил?" (1 Кор. 4, 7). Мученик Киприан также, желая показать это, все заключил в одном заголовке, говоря: "Ни в чем не следует хвалиться, поскольку ничто не является нашим" (К Квирину, кн. 3, гл. 4). Вот почему я ранее сказал, что этим свидетельством Апостола также я сам был обличен, в особенности когда мудрствовал об этом деле иначе, нежели мне открыл Бог в разрешении этого вопроса в письме, как я сказал, к епископу Симплициану. Итак, данное свидетельство Апостола, сказавшего для смирения человеческой гордости: "Что имеешь, чего бы не получил?" -- не позволяет кому-либо из верных сказать: "Имею веру, которую не получил". Потому что спесивость этого ответа совершенно подавляется Апостольскими словами (Там же, гл. 4). Или, если Бог не творит желающих из нехотящих, зачем Церковь молится по заповеди Господней за своих преследователей (Мат. 5, 44)? Ибо святой Киприан так хотел понимать даже те слова: "Да будет воля твоя и на земле, как на небе" (Мат. 6, 10), то есть, как среди уже уверовавших, которые словно небо, так и среди неверующих, которые из-за этого еще земля. Итак, почему мы молимся за не хотящих уверовать, кроме как из-за того, что Бог в них производит и само желание (Фил. 2, 13)? Об Иудеях определенно молится Апостол: "Братия, желание сердца моего и молитва к Богу об Израиле во спасение" (Рим. 10, 1). Так зачем он молится за неверующих, если не затем, чтобы уверовали? (Там же, гл. 8). Как еще говорит Аравсийский собор: Является Божиим даром, когда мы право мыслим и стопы наши от лжи и неправды удерживаем; ибо сколько раз мы делаем добро, столько раз Бог с нами и в нас творит, чтобы мы творили (Канон 9). Ибо является твердым и кафолическим то, что во всяком благе, коего главой является вера, нас, еще нехотящих, предваряет божественное милосердие, чтобы мы хотели, присутствует в нас, когда хотим, последует также, чтобы в вере устояли, как Давид пророк говорит: Бог мой, милующий меня, предварит меня (Пс 58, 11); и в другом месте: И истина Моя и милость Моя с ним, и Моим именем возвысится рог его (Пс 88, 25). Подобно и блаженный Павел говорит: кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? (Рим 11, 35) (Заключение деяний II Аравсийского собора, составленное Цезарием, епископом Арелатским). Таким образом, если я буду "не уверен в своей собственной вере и твердости", то отнюдь не проявлю смирения перед Богом, но, напротив, предамся нелепому самомнению. Представим себе человека, который говорит: "Боюсь и трепещу, что мне не хватит средств на приобретение острова в Тихом Океане!" Решим ли мы, что этот человек смиренно исповедует свою нищету? Напротив, он нескромно похваляется огромным богатством! Фактически, этот скромник утверждает, что его средства соизмеримы с теми, на которые можно купить целый остров. Если я говорю: "боюсь, хватит ли у меня веры и твердости, чтобы претерпеть до конца", -- я тем самым претендую на то, что для меня, в принципе, вполне возможно самому сохранить себя в спасении. Самоупование, даже когда оно облачается в маску подчеркнутого и демонстративного смирения, всегда ведет к краху. Кто надеется на себя, тот глуп (Притч. 28:26). Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою (Иер. 17:5). Более того, лично мне кажется проявлением крайнего непочтения к Богу заявлять Ему: "я еще могу отпасть по своей свободной воле". Если бы Ваша жена сказала Вам: "У меня свобода воли, я еще могу от тебя уйти", или Ваш ребенок заявил, что еще может, по своей свободной воле, от Вас отречься, порадовало бы Вас таковое их смирение? Как же можно говорить такое Богу? Будет ли правильно вместо того, чтобы со смиренной благодарностью принимать Божии обетования, заявлять в лицо Богу, что, может быть, ничего у Него и не выйдет, и слово Его окажется ложным, из-за того, что мы со своей "свободной" волей можем Ему противостать? Неужели Бог совсем упустил это из виду, когда давал Свои обетования? Кто лучше знает, отпадем мы или нет -- мы или Бог? Если Он говорит Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего. Я и Отец -- одно (Ин. 10:27-30), то может ли Он лгать или ошибаться? Господь говорит, что Его овцы не погибнут вовек, и представляет порукой тому Божие всемогущество: то, что овцы даны Ему Отцом, по Его замыслу и воле, то, что Он Сам, Иисус Христос, есть всемогущий Бог, то, что Он есть Пастырь добрый и полагает за них жизнь (Ин. 10:11). Невозможно дать более твердого обетования. Те же самые люди, которых Он предузнал, предопределил, призвал и оправдал, будут прославлены (Рим. 8:28-30), ничто не послужит им к погибели, но все послужит ко благу. Даже опасность отпадения -- вполне реальная -- послужит ко благу, ибо научит их со страхом и трепетом искать -- и находить -- надежное и непоколебимое прибежище в Боге. Может ли конкретный христианин быть уверен, что эти обетования относятся лично к нему? Бог затем и дает обетования, чтобы каждый конкретный христианин в них верил. Но как же, спросите Вы, мы видим, что иные временем веруют, а после отпадают? Нет ничего более ужасного и невыносимого, чем вероотступничество, и мне глубоко неприятна эта тема, но, чтобы утвердиться в нашем уповании на Господа, Который и сохранит нас до конца, мы должны рассмотреть и этот вопрос. В Писании можно найти места, где говорится о людях, которые были верующими, а потом отпали(1 Тим. 1:19; 4:1; 5:12). Согласование этих мест Писания с теми обетованиями о сохранении в спасении, которые мы рассмотрели, представляет определенную трудность. Я не претендую на то, что могу раз и навсегда разрешить этот вопрос, но хотел бы предложить объяснение, которое лично мне представляется обоснованным. Эти люди заявляли о своей вере, были в общении с Церковью, были наставлены в здравом учении, находились под его нравственным влиянием, и, в этом смысле, придерживались веры, от которой потом отошли. О них вполне естественно сказать, что они "отступили от веры" или "отвергли веру". Эти слова правильно описывают их поведение. Что же касается духовной реальности, которая стоит за таким поведением, то Апостол Иоанн говорит об этом: "Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши." (1 Ин. 2:19). "Они вышли от нас" т.е. из среды христиан, причем до того, как их отступничество стало явным, даже сам Апостол не знал, что они "не наши". Он говорит "если бы они были наши, то остались бы с нами" -- подлинные овцы Христовы навсегда останутся в Его стаде. Плевелы -- это не отпавшая пшеница; они были похожи на пшеницу, но никогда ей не были. Мы знаем, что некоторые люди, которых на самом деле Господь никогда не знал (Мф.7:22-23), могут проявлять определенные признаки христианской веры (стих 22). Отделять пшеницу от плевел -- не наше дело (Мф. 13:29); нам ясно запрещено судить других членов Церкви (Мф.7:1; Рим.14:13; 1 Кор.4:5). Нам повелено испытывать в этом отношении самих себя (2 Кор. 13:5), а не других людей. Мы не можем знать, кто на самом деле является ложнообращенным, пока это не откроется совершенно явным образом (1 Ин.2:19). И даже в этом случае мы должны надеяться на то, что эти люди еще покаются, потому что любовь всегда надеется. Блаженный Августин считал, что те, кто добровольно отошел от Христа, никогда не имели подлинной веры. Потому что все наученные Богом приходят ко Христу: поскольку они слышали и научились от Отца через Сына, Который ясно сказал: "Всякий слышавший от Отца и научившийся приходит ко Мне". Из этих же никто не погибает, поскольку из всего, что дал Ему Отец, Он не погубит ничего (Ин. 6, 45, 39). Итак, всякий, кто оттуда, определенно не погибает; и не был оттуда тот, кто погиб. Вследствие чего сказано: "Они вышли от нас, но не были нашими; ибо, если бы были нашими, то остались бы с нами" (1 Ин. 2, 19) (О предопределении святых, гл. 16). Для того чтобы можно было говорить, что Христос, вопреки Своему слову, потерял некоторых из Своих овец, мы должны были бы точно знать об отпавших две вещи: во-первых, то, что их обращение было подлинным -- они не просто заинтересовались древними обычаями или решили приобщиться к "традиционным ценностям", а подлинно пришли ко Христу; во-вторых, то, что они находятся не во временном (как Давид (2 Цар.11), Петр (Мк. 14:66-71), или коринфский блудник (1 Кор. 5:1-5; 2 Кор. 2:7-8)) , а в окончательном отпадении. Ни того, ни другого мы знать не можем: нам не дано заглянуть в чужое сердце. Мы можем твердо знать только одно: Бог верен, Его обетования истинны. Тот, кто доверится Его слову, не будет обманут. Он есть истинный и верный Пастырь. Его овцы не погибнут вовек. Приведу пример. Я видел распавшиеся браки; но я уверен, что, по благодати Божией, мой брак не распадется, иначе я просто не мог бы давать брачных обетов. Ничто не создает для брака такой угрозы, как мысль о том, что развод хотя и нежелателен, но все же возможен. Будет удивительно, если сама эта мысль не разрушит брак. Более того, брак, с самого начала предполагающий возможность развода, с христианской точки зрения вообще не брак. Если же супруги с самого начала исходят из того, что развод в принципе невозможен, то они найдут пути решения всех семейных проблем. Именно вера в нерушимость брака в большой степени и обеспечивает его нерушимость. Даже на этом уровне каждый получает по своей вере. То же, но еще с большим основанием, можно сказать и о сохранении в спасении. Насколько вообще серьезным является обращение, при котором человек еще резервирует для себя возможность уйти от Христа? На мой взгляд, именно неверие в то, что Бог силен нас сохранить, и подвергает человека опасности отпадения. Обетования не принадлежат тем, кто отказывается в них верить. Да, я "вижу отступников и сокрушаюсь", но это не мешает мне доверяться Христу в том, что "никто из уповающих на Него не погибнет" (Пс 33:23).