И зачат во утробе Ревекка, и играста младенца в ней (Быт. XXV, 21, 22).

Хотите ли вы, чтобы мы предложили вашей любви остатки вчерашней нашей беседы? Мы не могли (вчера) докончить всего сказания об Исааке, а остановились на том, что Исаак собственною, неослабною молитвою возбудил утробу Ревекки к чадорождению, и, так сказать, отверз поврежденное естество. Все это вчера мы достаточно разъяснили вам, показав число лет, которое тот блаженный муж провел в молении и прошении о том Бога. Затем, перешедши к слову о неплодных и объяснив вам причину, по которой супруги тех праведников были неплодны, этим мы окончили вчера наше слово. А сегодня надобно изучить и благочестивую душу Ревекки, чтобы не только от добродетели праведнаго Исаака получить нам пользу, но чтобы и повествованием о Ревекке могли мы возбудить слушающих к соревнованию ей. После того, как услышал Бог молитву праведника, и Ревекка зачала во чреве, - играста, говорит Писание, младенца в ней, и оттого она терпела тяжкия боли. Она говорила: аще тако ми хощет быти, почто ми сие? Не один (младенец) имел родиться, а двух вместе носила она во чреве, и оттого стеснение во чреве причиняло ей много скорби. Но заметь при этом случае благочестие этой жены. Она не прибегла к какой-нибудь человеческой помощи, как делают многия из нынешних жен, живущих безпечно; не обратилась и к тем, которые стали бы судить о подобных событиях своим умом, по каким-нибудь догадкам и наблюдениям; не вверилась обольщению обманщиков и таких, которые обещают то, что выше человеческой природы; нет, она иде вопрошати Господа. Заметь и благоразумие ея. Она знала, что сам Владыка природы разверз ея утробу и неплодное чрево внезапно сделал столь плодоносным; видела также, по величине чрева, что готовится ей нечто великое, - и потому иде вопрошати Господа. Что значит: иде вопрошати Господа? Значит, что она прибегла к истинному знанию - к священнику, служителю Божию, желая тайно приобрести чрез него сведение и, разсказав все о себе, узнала все в точности, потому что человеколюбивый Бог устами священника все ясно открыл и чрез то сделал ее еще ревностнее. И чтобы ты знал, как высоко было тогда священническое достоинство, Писание нигде не говорит, что священник отвечал ей, но, сказав: иде вопрошати Господа, Писание прибавляет: и рече Господь ей, то есть - чрез священника: два языка во утробе твоей носишь. А в другом месте божественное Писание называет священника ангелом, показывая этим, что священник провозвещает то, что внушит ему благодать Св. Духа. Итак, Господь сказал ей чрез священника: два языка во утробе твоей суть, и двои люди от утробы твоея разлучатся, и люди людей превзыдут, и больший поработает меньшему (ст. 23).Это пророчество ясно открывало ей будущия события. Младенцы, своими сильными движениями во чреве, уже предвозвещали все с точностию. И теперь сама жена узнала не только то, что она родит двух младенцев, но и то. что они возрастут в народы, и что меньший будет господствовать над большим. И когда, говорит Писание, настало время рождения, изыде первенец чермен [1], аки кожа космат и нарече имя ему Исав; и посем изыде брат его, и рука его придержася пяте Исавове, и нарече имя ему Иаков (ст. 24-26). Бог в самом начале уже как бы назнаменовал, что, по Его предречению, будет господствовать меньший над большим. Иаков держал, сказано, рукою пяту Исава; а это было знаком, что он преодолевает того, который казался сильным. И заметь, как божественное Писание наперед уже предзнаменует имеющии совершиться впоследствии события, когда показывает вам занятие каждаго из братьев с самаго начала: один занимался ловлею зверей, а другой был земледелец, человек простой, постоянно живущий в доме. Оттого Ревекка любила Иакова, а Исаак - Исава: яко ловитва его, говорит Писание, бяше братца ему (ст. 28). Посмотри, как сами родители разделяли детей. Мать, видя в Иакове дитя простосердечное, постоянно остающееся дома, оказывала к нему большее расположение. А отец больше любил Исава, и за то, что он был его первенец, и за его добычу (на охоте). Впрочем они так делали, следуя естественной любви. Но предсказание, что больший поработает меньшему (ст. 23), мало-помалу приходило в исполнение. Вот смотри сейчас. Свари, говорит Писание, Иаков варение [2], и изыде Исав с поля изнемог. И рече Исав Иакову: напитай мя варением сочива сего, яко изнемогаю. Сего ради прозвася имя ему Едом. И рече Иаков: отдаждь ми [3] первенство (ст. 29-31). На это Исав отвечал: что мне пользы от первенства, когда угрожает мне смерть, если не приму пищи? Но Иаков требует и клятвы, чрез которую уступка ему первенства получила бы свою твердость. И кляся, сказано, Исав (ст. 33).

2. Вот с этого времени изменился порядок (между братьями) и достоинство первородства перешло к тому, который сиял добродетелию душевною. И отдаде, говорит Писание, Исав первенство, т. е. продал за пищу достоинство, данное ему самою природою. Потому Писание и прибавляет: и ни во что же вмени, себе, Исав первенство (ст. 34): так он стал нечувствителен к преимуществу, предоставленному ему самою природою. А все это сделалось так для того, чтобы открылось его неразумие и исполнилось на самом деле предсказание Божие.

Мы, слыша это, научимся никогда не пренебрегать дарами Божиими, и за малое что-либо и ничтожное не терять великаго. Для чего, скажи мне, когда нам уготовано царство небесное и неизреченныя блага, для чего мы увлекаемся страстию к богатству, и временное, часто и до вечера у нас не остающееся, предпочитаем нескончаемому и вечному? И что может быть хуже этого безумия, когда, чрез привязанность к временным благам, мы и будущих лишаемся, да и настоящими не можем безпорочно наслаждаться? Что пользы, скажи мне, в большом имуществе? Или вы не знаете, что умножение богатства ничего больше не приносит нам, кроме умножения забот, безпокойств и безсонницы? Не видите ли, что те в особенности бывают, так сказать, рабами всего, которые окружены большими благами, и каждый день они самых теней боятся? Отсюда-то происходят коварства, клеветы, сильная зависть и тысячи других зол. И часто видишь, что тот, у кого лежат тысячи талантов золота, считает счастливым работника, снискивающаго себе пропитание трудами рук. Какое же удовольствие, какая польза, когда и этими благами мы не наслаждаемся, а чрез пристрастие к ним лишаемся высших благ? И что я говорю: высших благ, - когда, кроме бедствий, постигающих нас здесь, и лишения благ, уготованных там, мы еще посылаемся в самую геенну? Не говорю уже о тысячах грехов, порождаемых богатством - обманах, злобе, хищничестве, любостяжании. А хотя бы кто и свободен был от всех таких грехов, что однакож трудно, но, если он, имея много богатства, скопляет, деньги и употребляет его для собственнаго только наслаждения, а не оказывает щедрости нуждающимся, - огонь геенны и его постигнет. Об этом ясно учит нас притча в Евангелии, когда одних представляет одесную, а других ошуюю, и говорит, что первым уготовано царствие небесное, за попечение о нуждающихся: приидите, сказано там, благословеннии отца моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира (Матф. XXI, 34). Почему же и за что? Взалкахся бо, и даете ми ясти (ст. 35). А последним уготован вечный огонь. Идите, сказано, от мене прокляты во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (ст. 41). Велика важность этого изречения! Господь и Творец все о говорит: взалкахся бо, и не дасте ми ясти (ст. 42). Какую душу не подвигнет это, хотя бы то была душа каменная? Господь твой ходит алчущим, а ты живешь в роскоши! И не это одно страшно, а и то еще, что, живя сам в роскоши, ты дерзаешь презирать Его, притом тогда, как Он просит не многаго чего-либо, а только одного хлеба, чтобы утолить голод. Он ходит, цепенея от холода; а ты, одетый в шелковыя ткани, не обращаешь на Него внимания, не показываешь никакого сострадания, но без всякаго милосердия проходишь мимо. Какого извинения может это заслуживать? - Будем же заботиться не о том, чтобы собрать, каким бы то ни было образом, богатства больше всех; но будем обращать внимание на то, чтобы и тем, что имеем, хорошо распоряжаться. Облегчим убожество нуждающихся, чтобы не лишиться и тех благ, которыя всегда пребывают и ни подвержены никаким переменам. Для того-то и сокрыл от нас Господь, день смерти нашей, чтобы расположить нас к постоянному трезвению и бодрствованию и таким образом еще более побудить к попечению о добродетели, Бдите, говорит Он, яко не весте ни дне, ни часа (Матф. XXV, 13). Но мы делаем противное, и постоянно спим сном более крепким, нежели сон естественный. Спящий естественным сном становятся неспособным делать ни зла, ни добра; а мы спим другим сном, спим для дел добродетели, и бодрствуем для дел злых; злыя дела совершаем нелепостно, а в добрых показываем великое нерадение и сонливость. И так мы делаем, видя каждый день, что одни отсюда отходят, а другие и в настоящей жизни подвергаются многим переменам. Однакож и это непостоянство жизни не довольно вразумляет нас, не довольно возбуждает в нас стремление к добродетели, располагает к презрению настоящих благ и к желанию будущих, к тому, чтобы теням и сновидениям мы предпочитали истину. Ведь настоящия блага ничем не разнятся от теней и сновидений. Итак, не будем обманывать себя, и гоняться за тенями; но, хоть когда-нибудь, позаботимся и о нашем спасении, а богатство станем издерживать на нуждающихся, чтобы за это удостоиться воздаяния от человеколюбиваго Бога, которое и да получим все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

[1] Злат.: pur0r9a/khj с опущением o3loj = весь, что читается обыкновенно в Лукиан. и др. сп., согласно с евр. т.

[2] Злат.: e3yhma без дополнения: fakou= = чечевицы, каковое читается в Лук. сп. (по de Lagarde).

[3] sh/meron = днесь, читаемое в Алекс., Лукиан. и др. сп., согласно с евр. т., у Злат. опущено.